Я ДОЛЖЕН СПРАВИТЬСЯ С НЕВОЗМОЖНЫМ. ТЕРАПИЯ ДОСРОЧНО ПОВЗРОСЛЕВШИХ

Инфантильный, изможденный, нагруженный изо всех сил проблемами и не справляющийся с жизнью родитель воспринимает своего маленького ребёнка взрослее, чем тот есть.

Хочет, чтобы малыш понимал больше, чем может, чтобы делал больше, чем может.

Почему? Чтобы родителю поддержку составить.

Одиноко родителю сложно. А тут ещё этот малый молоко налить в стакан нормально не может. «Ведь взрослый уже!».

Вот это «ты уже взрослый, ты должен» звучит для ребенка в любом возрасте (одного-двух, пяти, десяти и так далее) просто так, в отрыве от контекста.

Этим выгодно манипулировать. Тебе уже два (три, пять), а ты до сих пор не можешь кровать застелить (младшего брата накормить, маму не расстраивать, папу не злить)? Нехорошо.

«А я вот в твоём возрасте...» – и там, например, история с ужасами и насилием в той или иной степени.

Ребёнок пугается и стыдится, начинает изо всех сил сочувствовать своему родителю, боится его немилости и изо всех сил учится застилать кровать, наливать молоко, не разливая, в стакан, кормить брата, не расстраивать маму и не злить папу.

Он становится очень эмпатичным...из-за сильного страха возможного отвержения.

Ведь немилость родителя для ребенка на определенном этапе – это, по сути, психологическая смерть, очень сильный стресс.

И если мама с папой спорят, ребенок пытается их помирить. Очень страшно. Надо выжить и всему научиться.

А если папа на маму вдруг нападает, бьет, надо защитить её, – жалко, ужасно! А если мама жалуется, что денег нет, нужно поменьше есть и не просить игрушки. Ведь ей так тяжело.

И начинает ребёночек о взрослой жизни и ее проблемах узнавать очень рано, с младых ногтей. И жизнь его будущая будет специфическая и непростая. Ведь детства-то не было.

И такой взрослый, с непрожитым детством, не имеющий опыта беззаботности и опоры на довольных маму и папу, всю жизнь бессознательно будет стремиться в детство свое вернуться наконец. И побыть в нем хоть секундочку...

И при видимой своей независимости, при возможности и заработать, и быть социально реализованным, в близких отношениях такой человек стремится «отправиться» в те свои детские годы, которые он не допрожил, в которых он так и не получил важного расслабления и поддержки. Согласно возрасту.

И это было бы важно для того, чтобы у личности сформировалась внутренняя поддерживающая родительская фигура. А ее нет. Есть только та, что заставляет, пугает.

И тогда получается такой парадокс.

Вроде бы и взрослый человек с виду, ответственный, много знает и понимает, а в отношениях становится совсем уж маленьким, двух- или трехлеткой, а может, и младше.

Он капризничает, требует заботы, причём может это «покупать» и «заслуживать» – так, как он для себя это увидел и понял. «Я же тебе и то, и это сделал, а ты...». «Но разве за «то и это» я тебе теперь должен все, что ты захочешь и в любое время?» – спрашивает партнер. Но «рано повзрослевший» этого не поймёт.

Он считает, что он прав.

Он перенимает поведение своих родителей, которые не замечали потребностей и возможностей ребенка. Те также категорично считали, к примеру, что совсем маленький ребёнок был должен уметь застелить кровать. Без возражений.

Рано повзрослевший мечтает купить себе детство.

Любыми способами и за любую валюту. И детство абсолютное.

Есть родители, которые хотят, чтобы их дети умели физически что-то делать раньше, чем те могут по возрасту. А есть такие, кто бессознательно нагружает маленького ребёнка лишней эмоциональной нагрузкой.

Во многих случаях, конечно, присутствует и то, и то.

Но иногда родитель понимает, что ребёнок ещё мал, чтобы физически что-то делать, но совсем не понимает, что мал для выдерживания взрослых переживаний и ситуаций. Например, супруги разводятся, и ребёнок становится свидетелем сильных эмоций своих мамы и папы.

Ребёнок вынужден как-то это контейнировать и выдерживать. И так как каждый ребёнок бессознательно решает нагрузку брать на себя, снимая её с родителя, то малыш терпит и старается помочь. Хотя сам ведь прибывает в ужасе и сильном стрессе от того, что что-то большее, чем он, что-то, от чего он сам сильно зависит, рушится. И маленькому человеку нужно как бы спасать большой и горящий дом.

Как? Формируется психологическая защита – всемогущий контроль и отрицание бессилия.

Если ребёнку транслировали послание (это может быть не только в вербальной, но и совсем в невербальной форме сделано), что он должен и обязан справиться с тем, что ему не под силу, он будет думать и чувствовать, что так и нужно. И будет стараться.

Ему будет страшно и ужасно, он будет чувствовать себя неуверенным и беспомощным, но постепенно эти переживания вытеснит и их «как бы не будет».

Когда такой уже взрослый физически человек, приходит на психотерапию, то уже на первой консультации рядом с ним эмпатически можно почувствовать его высокий уровень тревоги, о которой ему ничего не известно.

Такой человек иногда очень страстно и быстро захочет «все решить» и будет как бы заставлять терапевта быть с ним «на одной волне», то есть «бежать впереди паровоза со скоростью света». И если ему сказать, что от этого чувствуется большая усталость, клиент может сразу и не понять.

Как? Он ждет ведь от психолога того же самого, чего всегда требует от себя. Невозможного.